Уже 11 часов утра. Еще совсем немного. Еще совсем чуть-чуть. Я должна их дождаться. Я верю, что они придут. Я верю. Я впервые, во что-то поверила. В умение прощать, дружбу, любовь. Вообще очень много тех вещей, в которые я действительно поверила в прошедший месяц. Смотрю на часы. Вот вроде бы совсем недавно маленькая стрелка была на 11, а не успела я и глазом моргнуть, как она перескочила на 12. Я нервничаю. Но верю. Всем сердцем верю, что они простят. Они придут. Они успеют. С трудом поднимаюсь с дивана и направляюсь в кухню. Что бы налить себе воды. Мне постоянно очень хочется пить. И добираясь до кувшина с водой, пью, как в последний раз, возможно именно последний. Мне все тяжелее и тяжелее передвигаться, но я терплю. Адская боль во всем теле, но я терплю. Кажется, именно сейчас я способна вытерпеть многое. Уже не страшно. Совсем не страшно. Лишь бы они успели. Лишь бы они пришли. Я бы все сейчас отдала, и не за то что бы вернуться и исправить прошлое. Нет. Я не хочу что-то менять. Мне нужен был этот урок. Я отдала бы свои лишние минуты, только бы они успели. Только бы они пришли. Я специально не закрыла входную дверь. Или закрыла? О нет. Вдруг она заперта, и они не успеют. Потратят время на перестукивания со мной. Встаю. В глазах потемнело. Зажмурилась. Открыла их снова. Уже легче. Иду. Иду к заветной двери. Открыта. Тяжело, но с каким-то даже облегчением выдыхаю, воздух. Теперь снова добраться бы до дивана. Смотрю на часы. Уже 18-00. Они должны успеть. Я верю, что они успеют. Они вот- вот придут. Устраиваюсь, так, что бы видеть входную дверь. Что бы украсть у времени еще мгновение. Что бы увидеть их немного дольше. Даже нескольких секунд будет достаточно. Жарко. Мне очень жарко. Окно. Я должна открыть окно. Снова привстаю с дивана. Странно, ни боли, ни усталости. Довольно быстро добравшись до окна, распахиваю его. Свежий воздух мгновенно заполнил комнату. Закружилась голова. Диван. Нужно успеть добраться до дивана. Снова жду. Смотрю на открытую дверь и жду. 19-00. Я знаю, вы уже рядом. Наверное, застряли в пробке. Да, именно так. Стараюсь ни о чем не думать. Просто жду. 20-00.  Темнеет. Включать свет я не буду. О нет! А если они подумают, что я не дома. Не могу подняться. Слабость во всем теле и снова эта боль. Эта невыносимая боль. Но я должна встать! Должна! Передвигаться совсем трудно. Держась за мебель и стены, добираюсь до нужной кнопки. Свет. Теперь они точно придут. Добралась до дивана. 20-30. Едва могу раскрыть глаза. Но слушаю. Не перестаю слушать. Я верю! Я не перестаю верить. Всю жизнь я отворачивалась от людей, проверяла их на прочность, то унижая, то просто сторонясь. Не верила. Ни когда не верила. А сейчас? Что осталось сейчас? Пить Я снова хочу пить. Но уже не дойду. Порыв ветра. Щелчок. Дверь. Я не смогу ее открыть. Я больше ничего не смогу. Не успела. Я ничего не успела.

***

- О Петровна! Давно ты тут стоишь? – Подбежала улыбаясь невысокая старушка.

- Да вот. Не решаюсь зайти. А ты Ивановна, какими судьбами? – Смущенно посмотрела на спросившую старушка чуть пониже.

- Так давай и вместе зайдем?! – Ивановна, схватила под руку собеседницу.

- Погоди, я знаю остальные еще подойдут. Просили их дождаться. – Остановила она Ивановну.

- Ну давай подождем. – И обе старушки присели на лавочку у подъезда.

Часом спустя, небольшая компания из пожилых людей, направилась в подъезд.

- Ни когда бы и не подумала, что вот так мы к ней и пойдем. Столько лет прошло. Эх, только не верю я ей, да и ноги не торопятся идти. – Причитала Ивановна.

- Вот и я о том. Ну уж ладно. Бог прощал и мы простим. – Ответила ей Петровна.

Поднявшись на пятый этаж. Они уткнулись в закрытую дверь. Петровна нажала на кнопку звонка. Тишина. Повторив попытку попасть в квартиру несколько раз, она обреченно опустила руку.

- Ну что ж видимо опять ее шуточки. – И внезапно разозлившись, не спеша, переставляя каждую ногу, отправилась в обратный путь. За ней последовали и другие о чем-то вспомнив, то ли о делах, то ли о не пустившей их хозяйки.

 ***

Рыдают. Почему то все рыдают. В руках письма написанные ее рукой. Письма, которые она писала много лет им всем, но так и не отправила. И именно сейчас их раздали адресатам. Кто-то  спрятал их в карман, а кто-то  прижимал к груди. Но они плачут. Автор писем лежит. Лежит в деревянном ящике. Лежит и ни когда уже не улыбнется. Не обманет и не оскорбит.

- Вот мы все «дуры»!  «Дуры» старые. Ну почему именно теперь, когда конец близок… – Не договорив, Петровна рыдала в голос.

- Не умеем ценить. Не умеем беречь. – Задумчиво ответила ей Ивановна, гладя подругу по плечу.

- Ивановна, и у нас ведь совсем немного времени. Ты уж прости меня. – Немного отдышавшись, произносит Петровна, еще крепче сжимая в руках письма умершей.

-  Его всегда не хватает. И ты прости Петровна. – Отвечает старушка в ответ, так же как и подруга сжимая тонкими высохшими пальцами письма умершей.

Заколотили. Закопали. Кутья. Ватрушка. Все разошлись. И лишь Петровна да Ивановна, на третий раз перечитывая друг другу письма потерянной подруги, сидели в сквере, наслаждаясь каждой отведенной им минутой.